Северный Кавказ остается самой горячей точкой на карте Российской Федерации. Последнее время к постоянно бурлящей последнее время Ингушетии добавился конфликт в Чеченской республике между президентом Рамзаном Кадыровым и руководством батальона ГРУ «Восток», а также обострение вокруг непризнанных республик – Абхазии и Южной Осетии. Тем временем, в Кабардино-Балкарии начинается судебный процесс по нападению на Нальчик в 2005 г.
Прокомментировать ситуацию на Северном Кавказе мы попросили кавказоведа и исламоведа, старшего научного сотрудника Института этнологии и антропологии Российской академии наук Ахмета Ярлыкапова.
– Как Вы оцениваете ситуацию в Чечне? В чем суть конфликта Рамзана Кадырова с братьями Ямадаевыми?
Ситуация в Чечне в последнее время резко изменилась: здесь стало спокойнее, нет активных боевых действий, сепаратисты теряют свои силы. В значительной мере это свидетельствует об успехе тактического хода Москвы – курса на «чеченизацию» конфликта. Основная ставка была сделана на Кадыровых, и они продемонстрировали способность справиться с возложенной на них миссией.
Правда, успех в Чечне привел к постепенному вытеснению боевиков за пределы этой республики – и фактически сепаратистское движение выплеснулось на соседние регионы, в первую очередь Дагестан и Ингушетию.
Суть конфликта Кадырова и Ямадаева, на мой взгляд, состоит в том, что Кадыров решил провести окончательную централизацию в республике, уничтожив все самостоятельные силы – не только сепаратистов, но и лояльных Москве. В принципе, это вполне логичный шаг, тем более что до этого практически в Чечне не было единого центра силы – ни при Дудаеве, ни при Яндарбиеве, ни тем более при Масхадове.
– Возможна ли отставка Мурата Зязикова с поста президента Ингушетии? Чем чревата постоянная дестабилизация в этой республике? В чем ее причины?
Возможность отставки М. Зязикова я рассматриваю как маловероятную. В принципе, он выдержал до сих пор практически все попытки вынудить его уйти, и, если бы на посту главы Ингушетии, вместо него был любой другой человек, он уже давно был бы в отставке.
Причин того, что происходит в Ингушетии, довольно много. В течение всех лет своего существования, эта республика практически не имеет нормальных границ: этот вопрос так до конца и не был урегулирован с Чечней, не то что с Северной Осетией. Кроме того, это одна из густонаселенных республик – на небольшой территории проживает почти полмиллиона человек! При этом здесь всего четыре района и три города. Как и по всему Северному Кавказу, здесь большие трудности с экономическим развитием, и соответственно проблемы с трудоустройством.
Необходимо учитывать большой удельный вес молодежи, которой трудно реализоваться в таких условиях. Здесь из-за близости Чечни и стратегической важности региона весьма высок уровень концентрации федеральных силовиков, что тоже вызывает недовольство местного населения.
Помимо этого, напряженность в Ингушетии резко усилилась после того, как в Чечне стал успешно осуществляться курс на очищение республики от боевиков – последние усилили свои позиции в соседних регионах, в частности, в Ингушетии.
Постоянная нестабильность в Ингушетии весьма опасна. Судя по последним событиям, жители республики просто устали от того, что в республике проблемы не решаются, а загоняются вглубь. Мне кажется, такой подход ошибочный – он может создать эффект пороховой бочки.
– В Нальчике начинается суд над обвиняемыми в нападении на город в 2005 г. На каком фоне проходит процесс? Что изменилось со времени трагических событий, и в какую сторону (это касается и властей, и населения, и мусульманской общины)?
События октября 2005 г. стали для республики настолько сильным шоком, что они до сих пор не получили в обществе окончательной оценки. Многие, несмотря ни на что, считают, что это был ответ на неоправданную жестокость силовиков. Многие обвиняют лидеров Кабардино-Балкарского джамаата – Мусу Мукожева и особенно Анзора Астемирова.
Тем не менее в самом обществе, на мой взгляд, особых подвижек не произошло. Силовики – это часть общества, и они ясно чувствовали «заказ» общества, когда «работали» с мусульманской молодежью.
Как это ни парадоксально, но в КБР, в первую очередь, сами мусульмане страдают в какой-то степени исламофобией – для многих уже то, что сын ходит в мечеть, означает ни много ни мало целую трагедию! Те, кто молится и ходит в мечеть, уже практически экстремисты в их глазах.
Отрадно отметить то, что власти республики с приходом нового президента осознали проблему и отказались от прежних методов «работы». Есть попытки вести нормальную, грамотную профилактику экстремизма.
Однако глубина отчуждения мусульман настолько велика, что за год-два поправить не получится. Необходима кропотливая работа.
Многие начинания Канокова, к сожалению, остались нереализованными. Он стремился наладить диалог с конструктивной частью молодежного джама
